Платиновые монеты России

Канкрин утверждал, что единственным выходом из этой ситуации будет являться выкуп ассигнаций и строительство финансовой системы на основе благородных металлов. Причем если золото и серебро расходуются на производство монет, платина, также являющаяся благородным металлом, лежит незаслуженно забытой.
Так как для осуществления реформ нужно было использовать все существующие возможности, то платину, используемую в Испании лишь для подделок, в России можно сделать официальным монетным сырьем и чеканить из нее деньги.

Но время реформы, которую предложил осуществить Канкрин, наступило лишь 15 лет спустя. В то время Государственный совет не принял его идей, опасаясь «платинового бунта». Канкрин обратился со своим проектом непосредственно к царю. Николай I собственноручно начертал на проекте:
«Потребовать заключения компетентных лиц по сему вопросу».

Гумбольдт имел огромные заслуги в области астрономии, географии, геологии, геофизики, ботаники, климатологии и многих других наук. Он был путешественником.
Ему принадлежит научное открытие Южной Америки. Он первым посетил ее заповедные дебри и доказал соединение систем Амазонки и Ориноко. Он собрал свыше четырех тысяч растений Южной Америки, из которых почти половина ранее не была известна.
Он также изучил минералы Америки. Гумбольдт посетил и первым описал платиновые месторождения Колумбии и в дальнейшем интересовался новым металлом.
Он просил еще в 1825 прислать ему образцы уральской платины. Гумбольдт, знаток истории и нумизматики, бесспорно, являлся «компетентным лицом». Когда в России была открыта платина, Гумбольдту было пятьдесят лет. Он находился на вершине славы. Его совета просили по разным вопросам даже короли. И его слову безоговорочно доверяли. Именно у Гумбольдта и попросил поддержки Канкрин.

Они переписывались на протяжении нескольких лет. К своему письму от 15 августа 1827, Канкрин приложил пробные образцы белых червонцев, сделанных по рисунку художника Эллерса. Тот факт, что министр послал эти пробы ученому, был намеком Гумбольдту, что вопрос практически был решен,
Гумбольдт поблагодарил за «прекрасно отчеканенные пробы и которые по справедливости вызвали восхищение короля и знатоков монетного дела, доказав, что в Санкт-Петербурге, более чем где-либо в другой стране, преодолены технологические трудности по очистке и обработке платины».
Его интересовал ответ на вопрос, в достаточном ли количестве имеется запасов платины на Урале для того, чтобы обеспечить выпуск белых червонцев в течение продолжительного времени? Он выражал опасение, что увеличение добычи платины в Колумбии может спутать планы. И, наконец, он боялся, что простой народ не будет доверять в полной мере новым монетам, опасаясь спутать их с более дешевыми серебряными.

В ответном письме министр финансов выражал благодарность, но не был убежден в ошибочности своего решения. Он возражал по тому факту, что провинциальная монета легко сможет существовать в денежном обороте, причем польза от нее будет пребольшая, так как это будет «монета роскоши с добровольным оборотом». Спутать монеты платиновые и серебряные будет невозможно по причине их резкого отличия в весе, хотя по размерам они будут идентичны. Беспричинны беспокойства по поводу запасов платинового сырья. Чтобы Гумболвдт убедился в этом, ему было послано официальное приглашение приехать «в интересах науки и страны», чтобы самому убедиться в возможностях уральских запасов. А также в письме содержится просьба выразить свое мнение о соотношении стоимостей платиновой и серебряной монеты.
Гумбольдт принял выбранное Канкриным соотношение 5 :1. Также он принял приглашение и весной 1829 приехал на Урал.

На лицевой стороне монеты помещался герб Российской империи в виде двуглавого орла. Причем если присмотреться, то можно увидеть на груди орла изображение московского герба, у которого на крыле справа находились гербы Казанского, Астраханского, Сибирского царств, на крыле слева — Польского, Херсонеса Таврического и Великого Финляндского княжества.

Обратная сторона содержит по центру пять строчек надписи «3/рубли/на серебро/1828/Спб». Вокруг этих слов был отчеканен ободок, по внешнему краю которого вокруг монеты была начеканена надпись «2 зол. 41 дол. чистой уральской платины».
Причем, как выяснилось потом, эти данные не были верными. Монета состояла из платины только на 97 %, в составе были такие металлы, как иридий, палладий, радий, и даже небольшое содержание меди и железа.

Монета же номиналом в десять рублей в XIX в. была не червонцем, а империалом. Червонец же был трехрублевиком. Канкрин решил, что платиновая монета также будет выпускаться с номинальной стоимостью в три рубля. Но эти монеты, тем не менее, имели свои различия. Конечно же в первую очередь они различались цветом. Также у них был совершенно разный вес. Золотой червонец весил 4 г, а платиновая монета была гораздо тяжелее, ее вес равнялся 10,35 г.

Престижной монетой платиновая стала и потому, что в качестве награды своим подданным в праздники царь дарил не золото, не серебро, а все те же платиновые червонцы. Это стало своего рода рекламой. Но и на этом «продвижение» нового металла не осгановилось, из платины начали изготовлять ордена и медали. Эрмитаж в Санкт-Петербурге хранит в своей коллекции их полное собрание.

Все эти мероприятия способствовали тому, что вхождение платинового червонца в денежное обращение страны не только стало безболезненным, но и успешным. Канкрин рассылал и дарил их по любому представившемуся случаю. Из его переписки с Гумбольдтом узнаем, что он писал ему: «Я стараюсь распространить монету в Азию. Персы находят большое удовольствие в платиновых монетах, и думаю, что мы слишком мало оценили металл». На что от ученого был получен ответ, что тот «очень рад слышать со всех сторон, что новая монета имеет успех и приносит много пользы».
Так как надежды, возлагаемые на новую монету, так легко оправдались,
в конце 1829 было принято решение начать чеканку платиновых монет более дорогих номиналов. Было решено чеканить монеты 6- и 20- рублевого достоинства. Их называли в народе белыми империалами и полуимпериалами. Но если сравнить их с их золотыми «тезками», то окажется, что их стоимость не соответствовала их прозвищам.

Что касается лицевой стороны монеты, то она у всех номиналов с одинаковым рисунком. Во весь размер монеты изображен двуглавый орел. А вот надпись на оборотной стороне претерпевает изменения в цифровых значениях, указывающих на номинал монеты. Монетам с обозначениями шести и двенадцати рублей соответствует круговая надпись «4 зол. 2 дол. чистой уральской платины» и
«9 зол. 68 дол. чистой уральской платины» (снимок монеты сверху).

Демидовы и Шуваловы были основными крупнейшими поставщиками платиновой руды. В 1843 г. они начали кампанию по защите своих интересов. Во главе этого мероприятия встал князь Волконский, который был 1 опекуном молодого Демидова. Они пытались довести до высших инстанций информацию о том, что за границей передел платины обходится намного дешевле, следовательно, нужно не тратить огромные средства на переработку этого металла в России, а продать платину за границу для последующего выкупа чистого металла. Обойдется он на 10 % дешевле уже готовых монет такого же веса.

Тут же поползли слухи о том, что за границей изготавливают фальшивые российские платиновые монеты для завоза их на «родину». Происходит это как раз из-за выгодной разницы цен. Слухи вызвали панику. Ответа потребовали от министра финансов Канкрина, который с осторожностью, но все-таки продолжал утверждать, что чеканку монет стоит продолжать и даже нужно увеличить выпуск платиновых денег. Это и было сделано, о чем свидетельствуют следующие цифры: если в последнее десятилетие монеты чеканились в размере 60-100 тысяч монет в год, то уже в 1843 их было начеканено в количестве 172 тысячи.

А 1844 поставил своего рода рекорд: казначейством было зафиксировано при пересчете монет их общее количество в 214 512 штуки, что по стоимости соответствовало 643 584 рублям. Возможно, далее последовали бы новые «рекорды», но министр финансов в 1844 ушел в отставку. Причем срок пребывания Канкрина на посту министра финансов тоже был рекордным — 21 год. Больше в России никто так долго не держался на этом посту. А если обратиться к истории Франции, то там за период с 1315 по 1781 было казнено 37 министров финансов. То есть, если усреднить цифры, то раз в тринадцать лет казнили одного министра.

Новым министром стал Ф. Вронченко. Опекун Демидова, а также представитель фирмы «Матей и Ко», который уже находился в это время как оказалось весьма кстати, в России, предприняли попытку сдружиться с новым министром, и она увенчалась успехом. Новый министр не обладал талантами прошлого, но тоже стремился завоевать авторитет, прибегая даже к умалению заслуг Канкрина. Больше всего министр боялся того, что за рубежом действительно начнут производить фальшивую платиновую монету. Непонятным оказывается то, что он не боялся изготовления за рубежом фальшивок из золота, ведь их так же легко могли чеканить и ввозить в Россию. Возникает вопрос, не был ли страх перед платиновыми фальшивками умышленно нагнетаемым?

В Горном журнале была опубликована статья Винклера под названием «Из истории монетного дела в России». В ней современник описываемых событий пишет следующие слова: «перед недалеким Вронченко словно кошмар носилась боязнь подделки монет за границей. В таможни было дано секретное указание проверять и, если у провозителя окажется 50 штук монет или более, оставлять их в таможне под каким-нибудь благовидным предлогом и отправлять на монетный двор, чтобы узнать, существует ли платиновая монета иноземного чекана». Таможня была обязана отчитываться о движении денег, но и в этих отчетах не было поводов для паники. В общем было вывезено монет на сумму 169 тысяч рублей, а ввезено только на 59 тысяч. И ни разу никто не был уличен в привозе фальшивых платиновых денег.

Но Вронченко это не удовлетворило, и им был разработан доклад о несоответствии платиновой монеты основам денежной системы. Основная мысль этого труда сводилась к тому, что если даже сейчас эту монету не подделывают, то где гарантия того, что так будет продолжаться и дальше? И когда это произойдет, казна понесет огромные убытки.
Для Николая I это «предостережение» было веской причиной для принятия относительно платиновых денег «окончательной меры».

Поэтому 22 июня 1845 царем подписывается указ об обмене платиновой монеты, который содержит следующее изречение: «Для приведения нашей монетной системы в совершенную стройность, признав за благо, согласно с мнением Особого Комитета Финансов, прекратить вовсе чеканку платиновой монеты, повелеваем: обмен платиновой монеты производить по мере ее предъявления, втечение шести месяцев со дня получения сего указа».

Этим указом была вызвана невиданная паника. Некоторые люди выстраивались в огромные очереди для того, чтобы выменять платину на золото. Другие вообще не хотели менять монеты, которым доверяли и к которым уже давно привыкли. Тем более что вместо них давали непонятные бумажки, так называемые «казначейские билеты». А доверять новым бумагам, как старым ассигнациям, пока повода не было.

Платиновая монета официально прекратила свое хождение, подведем итог:
с 1828 по 1845 было произведено платиновых трехрублевиков 373 691, шестирублевиков — 14 847 и двенадцатирублевиков — 3 474 штуки. Всего их было отчеканено на сумму 4 251 843 рубля. А вот возвратилось обратно монет всего лишь на сумму 3 263 292 рубля. То есть можно говорить о том, что практически один миллион рублей в платине остался у народа на руках.

И хотя официально их хождение было прекращено, тем не менее расчеты с их использованием продолжались, потому что народ не переставал им доверять. Когда цены на платиновое сырье возросли, эти монеты переплавлялись в украшения и прочие изделия. Поэтому сейчас платиновые монеты с номиналом в шесть и двенадцать рублей достаточно редки.

Для чего же платина была изъята из обращения?
Это очень интересный вопрос, ведь раньше монеты изымали с целью их дальнейшей переделки. Но только не в этом случае. Платиновые запасы, изъятые из обращения, легли в подвалы казначейства, став мертвым грузом. Особое отделение по переработке платины при Монетном дворе, открытое трудами П. Г. Соболевского и других специалистов, прекратило свое существование.

Причиной озвучили тот факт, что для нужд государственной важности в наличии уже имеется достаточное количество металла. Таким образом, расчет Канкрина на получение прибылей от продажи платины за рубежом не получил реального осуществления.

Дела у владельцев приисков действительно шли более чем неважно. Так, например, если в 1843 было добыто платины весом 213 пудов, то уже в 1845 ее добыли всего лишь 50. И на этом понижение добытой руды не прекратилось, составив в 1846 году 1 пуд 7 фунтов. Да и добытая благодаря авансам иностранных компаний платина, уровень добычи которой через десятилетие приблизился к ста пудам, уходила за границу, и получить за нее можно было лишь половину ее стоимости. Финансовое положение, ухудшенное в связи с проведением Крымской войны, теперь становилось еще более плачевным.

Стало очевидным, что России и ее финансовой структуре срочно необходима помощь. Помочь в этом могли только умные, образованные люди. Была создана комиссия из 11 тайных советников. В ее состав входил академик Б. С. Якоби, являющийся выдающимся физиком. Он стал создателем гальванопластики, явился инициатором введения в России метрической системы мер и стал ее представителем в Международном обществе по стандартизации мер, весов и монет.

Именно он высказал свое недовольство тем, что так невыгодно, даже губительно для России распоряжаются драгоценным платиновым сырьем, мешая тем самым прогрессу. В то время как именно сейчас можно получить огромные прибыли от чеканки платиновых монет в связи с разработкой французскими учеными А. Сент-Клер Девиль и Ж, Дебре нового способа переработки платины, позволившего снизить расходы. Комиссия отнеслась с доверием к его словам, и чеканку платиновой монеты было решено возобновить. Этот шаг должен был привести к восстановлению платиновой промышленности, что явилось бы хорошим обеспечением для бумажных денег.

Предложение было принято государственным советом, и на Монетном дворе началось восстановление платинового отделения. Академик Якоби даже поехал в Париж к ученым-изобретателям, которые в виде исключения открыли ему свой секрет по переделу платинового сырья. После свершившегося путешествия Якоби отмечал в своих записях, что «ранее удавалось расплавить платину только между остриями углей в гальванической батарее, а Девиль и Дебре достигли необходимой для этого температуры, сжигая в кислороде обыкновенный светильный газ или водород, если требовалось расплавить иридий.

Для этой цели они построили печь, состоящую из раковины, выдолбленной в пористом известняке, и свода с коническим отверстием для горелки, в которую поступали газы — горючее и окислитель. В раковину загружали губчатую платину или изделия из платины, подлежащие переработке. Расплавленный металл стекал из раковины по желобку в форму. При этом в процессе плавления происходила дополнительная очистка — «железо, медь, кремний и другие примеси переходили в легкоплавкие шлаки и поглощались пористыми стенками печи».

Таким образом, ученые поспособствовали удешевлению производства платины и ее конечного результата, притом что качество этих изделий становилось на порядок выше.
Для того чтобы этот способ был правильно внедрен, было решено пригласить в Россию Сент-Клер Девиля, но до приезда так дело и не дошло.

Перед начальством встали вопросы о внешнем виде монеты, также не знали, стоило ли чеканить на монетах их стоимость и вес или достаточно ограничиться чем-то одним. А может быть, и вовсе разрешить их обращение по свободно изменяющемуся курсу? После долгих споров и рассуждений было решено оставить монетам старый привычный вид. Лишь из надписи на обороте монеты изъяли слово «чистой».

Хотя изменение во внешнем виде монеты и было столь незначительным, тем не менее оно требовало перечеканки всех монет, следовательно, возвращение платиновой монеты в обращение не могло быть стремительным. По всей вероятности, просто никто не хотел, чтобы они опять в большом количестве покинули пределы России.

В марте 1862 вышел указ царя о том, что в обращение вновь вводятся платиновые монеты. Чеканиться они должны номиналом в 3 и 6 рублей.
Можно предположить, что подделок уже перестали бояться, о чем свидетельствует указ, позволяющий привозить в Россию без обложения пошлиной платину в слитках или в ювелирных изделиях. Но эти монеты, скорее всего, даже не поступили в обращение, поэтому они прожили не то чтобы недолго, а даже не увидели свет, оставшись проектом на бумаге.

Основанием для приостановления чеканки монет стало распоряжение министра финансов «О приостановлении чеканки монет с тем, чтобы учесть некоторые новые обстоятельства, не представленные в Государственный совет», изданное 24 апреля 1864

Собрали даже комиссию, которая по истечении продолжительного срока работы разработала весьма странный документ. Этот документ предполагал полное прекращение чеканки платиновой монеты в интересах казны (каких интересах, не было уточнено), а запасы платины предполагалось пустить на другие нужды (какие — также не уточнялось). Промысел добычи платины тоже хотели поощрить другим способом и опять, по всей видимости, каким-то секретным.

Все запасы платинового сырья, содержащиеся на Монетном дворе, следовало передать в распоряжение Государственного банка, чтобы полученные от ее продажи денежные средства стали подкреплением бумажного рубля. И хотя в документе совершенно не объяснялось, какие такие «другие» способы и цели могла предложить в качестве альтернативы собранная комиссия, царь все-таки доверился этому сомнительному документу и подписал его.